Андрей Карчевский
В тот день всё не заладилось с самого утра – мы проспали. Я метался по комнатам, запихивая в почти собранные сумки зубные щётки, тапки, и прочие мелочи, а жена на кухне что-то готовила на скорую руку.
Сегодня мы вылетали в Израиль в паломническую поездку по святым местам. Это было нашей давнишней мечтой, и к поездке мы готовились несколько лет. Наконец-то, я снял накопленные за несколько лет деньги и оформил долго-жданные путёвки. Несколько недель мы жили в нетерпении, ожидая заветного дня. Накануне были на исповеди и при-частились. Я думал, что в последнюю ночь перед отлётом мы с женой от нетерпения и радостного возбуждения или вообще не заснём, или поднимемся ни свет ни заря. А тут, вот те на, проспали!
Ничего! У нас ещё есть время. У нас была договорённость с братом жены, что он на своей машине заедет и отвезёт нас в аэропорт.
Ну, вот и всё. Мы присели «на дорожку»: так, документы и билеты в левом внутреннем кармане, сумки сложены, вроде ничего не забыли. Пора!
«Господи, благослови!»
Мы в приподнятом настроении от предстоящей дроги вышли из квартиры. Сели в лифт и поехали вниз.
На середине пути что-то скрипнуло, звякнуло, лампочка моргнула и потухла. Лифт встал! Мы застряли!
Прошло несколько секунд, прежде чем я осознал, что случилось. Приподнятость настроения мгновенно улетучи-лась, уступив место раздражению и отчаянию. Я быстро заставил себя успокоиться. Жена жалобно смотрела на меня. Я стал давить на кнопку вызова лифтёра.
– Ну, чё там ещё? Чё трезвонишь? – послышался женский голос из хрипящего динамика.
– Мы застряли! – закричали мы.
– Эка невидаль. Ну, застряли. Чего ж так трезвонить-то?! – возразил недовольный голос.
– У нас билеты на самолёт!
– А-а-а, – протянул равнодушно голос и замолчал.
Минуту я стоял и ждал, что же мне скажут далее, но тщетно было моё ожидание. Я снова начал давить на кнопку.
– Ну, чё опять?
– Сколько нам ждать? Вы же ничего не сказали! Поймите, у нас билеты на самолёт!
– Да хоть на поезд! Почём я знаю, сколько вам там ждать? Старый механик уволился, а как быстро ходит новый, я не знаю. Я вот, звоню ему, трубку никто не берёт. Может он чай пьёт с электриками, а может с сантехниками. Откуда я знаю?! Минут через десять ещё раз ему позвоню.
Я чуть не поперхнулся:
– У нас билеты на само…
– Короче, – перебил меня голос. – Ждите и больше не трезвоньте! Придут, вызволят.
Диспетчер отключился. Я растерянно посмотрел на жену. Жена решила меня ободрить:
– Дорогой, тёмные нашему паломничеству противятся! Божьим попущением козни нам строят. Давай помолимся?
– Хорошо, давай помолимся, ты начинай, а я пока позвоню твоему брату. Он, наверное, уже возле подъезда нас до-жидается, ногой бьёт как конь ретивый!
Шурин действительно уже стоял возле подъезда и недоумевал, почему мы так долго не выходим из подъезда: до-машний телефон не отвечает, домофон молчит, а нас нет. Я обрисовал ему ситуацию. Он пообещал быстро съездить к лифтёрам и привезти мастера.
Всё! Я сделал всё, что мог. Осталось только ждать и молиться.
«Господи, помоги нам! Ты же знаешь, как мы ждали эту поездку, как долго к ней готовились, как копили деньги! Разрушь козни Твоих противников! Помоги нам! Не дай нам опоздать на самолёт!»
Так или примерно так я молился. Через некоторое время в лифте снова моргнул и загорелся свет.
«Слава Богу за всё!»
Мы нажали на кнопку первого этажа, и лифт покорно пополз вниз.
В большой спешке, покидав наши сумки в багажник, мы сели в машину.
– Ничего. Если поедим быстро, если в пути ничто не задержит, если в пробку не попадём, успеем к концу регистра-ции. Должны успеть! – сказал шурин, выруливая из двора дома. – У нас ещё вагон времени и маленькая тележка, – под-бадривал он нас.
«Господи! Устрой так, чтобы в пути всё было хорошо!»
Перед выездом на шоссе мы попали в пробку. «Да что же это такое сегодня?!» – в отчаянии подумал я. Прямо на пересечении второстепенной и главной дорог была авария: маршрутка столкнулась с легковушкой. Мы медленно двига-лись в общем потоке. Я нервно поглядывал на часы.
«Господи! Сделай так, чтобы это было единственное препятствие в нашем пути до аэропорта!»
Через некоторое время мы выбрались из пробки, и шурин, облегченно вздохнув, вдавил педаль газа.
«Слава Богу!»
Машина набрала скорость бóльшую, чем предписывали знаки на обочинах. Однако буквально минуты через полто-ры шурин резко сбросил скорость.
– Что случилось? – забеспокоилась жена на заднем сидении.
Шурин, выдержав паузу, угрюмо сказал:
– Видишь, встречные машины фарами подмигивают?
– Вижу. Ну и что?
– Это они нам сигналят, что впереди гаишники в укромных местах с радарами засели. За такими как мы, спешащи-ми, охотятся.
Я с досады цыкнул. В душе поднималась волна раздражения.
«Спокойно, спокойно. Гневаться – грех. Господи, прости меня! Помоги и расчисти дальнейший путь наш. Не дай противникам Твоим посмеяться над нами! Не дай нам опоздать к самолёту!»
До границы города мы добрались без приключений.
«Слава Богу!»
На выезде мы медленно подползли к стационарному посту ДПС. Когда инспектор махнул нам жезлом, у меня внут-ри всё опустилось.
«Го-о-о-о-осподи!» – только и смог я протянуть мысленно.
Мы остановились. Инспектор, не спеша, подошел к нам, представился, попросил документы на машину и стал вни-мательно их рассматривать. Затем попросил шурина открыть капот для сверки номеров. Проверив, инспектор отправил-ся в будку и, по всей видимости, сверил документы и номера по базе данных.
Я понимал, что если вмешаться в сей неторопливый процесс, можно только навредить. Инспектор (кто знает, какое у него сейчас настроение?) может назло растянуть время. Однако я всё-таки решился.
«Господи, помоги! Умягчи сердце инспектора! Пусть он отпустит нас как можно быстрее!»
– Товарищ инспектор, – начал я как можно миролюбивее. – Понимаете, мы опаздываем на самолёт, можно как-нибудь ускорить проверку?
Молодой инспектор посмотрел на меня задумчиво и спокойно, без всякого раздражения ответил:
– У нас операция «Антитеррор», ориентировки. Пока я всё не проверю, я не имею права вас отпустить.
Инспектор отдал документы шурину. Я возликовал.
«Слава Богу!»
Инспектор обратился ко мне:
– Предъявите, пожалуйста, Ваши документы.
Потом, наклонившись и посмотрев в салон машины, добавил:
– И документы женщины тоже.
У меня вновь всё внутри упало.
«Да что же это такое?!»
Я снова почувствовал, что раздражение и отчаяние начинает захлёстывать меня. Я то успокаивал себя и отгонял от-чаяние, возникающее от невозможности хоть что-то сделать, чтобы ускорить процесс проверки, то пытался молиться. Мысли путались. Процесс проверки шёл медленно, наши проблемы никого не волновали, от нас практически ничего не зависело.
– Теперь откройте багажник, – спокойно скомандовал инспектор, хлопая по своей ладони нашими паспортами со вложенными в них билетами.
Шурин покорно открыл багажник.
– Что в сумках?
– Вещи.
– Откройте.
Я открыл. Инспектор намётанным глазом осмотрел содержимое сумок.
– А что в этой коробке? … А-а-а, поня-я-ятно… Хорошо, можете ехать, вот ваши документы, счастливого пути, – сказал инспектор, козырнул и, развернувшись на каблуках, пошёл прочь, потеряв к нам интерес и выглядывая на шоссе очередную жертву досмотра.
Мы сели в машину, и снова набрали скорость. Я посмотрел на часы. У нас был ещё шанс успеть! Если дальше не будет задержек, то успеем к самому окончанию регистрации. Тут как повезёт. Плюс-минус минута – либо успел, либо не успел.
Я взмолился: «Господи! Не дай нам опоздать! Не дай Твоим противникам праздновать победу над нами, что сорва-лось наше паломничество! Ты же знаешь, как ждали мы этого, как готовились! Помоги и благослови путь наш!»
Я молился истово и искренне. Моё сердце разрывалось на части от происходящего. Всё своё огорчение я вкладывал в молитву. Однако моя молитва не приносила мне удовлетворения и спокойствия. У меня было чувство, что всё напрас-но. Я гнал от себя это чувство, гнал сомнения, памятуя о силе веры с горчичное зерно.
«Господи! Почему Ты оставил нас без Твоей помощи?»
Я чувствовал одиночество, старался не думать об этом, но у меня плохо получалось. Уныние лезло, не просясь, в сердце. Я гнал его, но оно начинало брать верх.
Шурин иногда с тревогой оглядывался на моё грустно-отрешённое лицо, а также посматривал в зеркало на сестру, уныло сидящую на заднем сидении.
«Господи! Если я не достоин того, чтобы посетить святые места, то дай мне знать, за что? Дай хотя бы намёк на мои прегрешения, закрывающие мне вход на святую землю, не дающие мне возможности приложиться к святыням и помо-литься в храмах в местах Твоих крестных страданий! Ангел мой Хранитель, помоги мне, подскажи, где я нагрешил и не покаялся?! Господи, дай мне зреть мои прегрешения!»
Я молился. Жена молилась. Шурин гнал машину, он, наверное, тоже молился, чтобы не попасть в аварию.
«По грехам моим Господи! Прости меня, Господи! Пресвятая Богородица, спаси нас!» – плакала моя душа.
В самом конце пути, на финишной прямой, когда вдали мы уже видели здание аэропорта, нас остановил мобильный дорожный патруль ДПС. Увидев взмах жезла, я только смог мысленно произнести: «Ох! Будь, что будет! Да будет воля Твоя, Господи!»
Нам было указано на место в очереди среди таких же счастливчиков, как и мы. Машин было семь, а досматриваю-щих только трое. Когда очередь дошла до нас. Я равнодушно смотрел, как повторилась процедура проверки и сверки документов на машину, как проверялись наши паспорта и сумки.
«Да будет воля Твоя, Господи!» – повторил я про себя уныло.
– Всё, опоздали, – сказал шурин, подруливая к дверям здания аэропорта.
При входе у меня ещё где-то глубоко-глубоко теплилась надежда, а вдруг рейс был задержан? Надежда растаяла после взгляда на табло с информацией: нашего рейса не было. Всё. Приплыли, то есть опоздали. Если самолёт ещё здесь, то стоит на рулёжке. Я взглянул в окно здания. Действительно, по взлётной полосе, набирая скорость, мчался самолёт. «Может быть, наш», – уныло подумал я и помахал ему рукой. Жена мрачно усмехнулась.
Мы поплелись к стойке, где красивая улыбчивая девушка отвечала на вопросы пассажиров, чтобы узнать, что нам, опоздавшим на рейс, делать, можно ли сдать билет и где.
Когда я объяснил девушке свою проблему, она внимательно на меня посмотрела, потом начала куда-то звонить. Её переключали несколько раз (это было слышно по музыке, доносящейся из телефонной трубки), она пару раз кому-то объясняла суть моей просьбы. Через некоторое время ей, по всей видимости, удалось связаться с нужным человеком. Повторив ему мою просьбу, она положила трубку:
– Минуточку, подождите рядом с окошком, сейчас подойдут представители компании.
Через пару минут перед нами предстали два ладных молодца. Под их строгими чёрными Костюмами угадывались натренированные фигуры, бицепсы и трицепсы, икроножные и прочие мышцы бугрились и натягивали ткань костюмов. «Компания качков в менеджеры набирает», – вяло подумал я. Молодые люди пригласили нас пройти за ними. Первый следовал впереди, указывая путь, второй, неся сумку жены, замыкал шествие.
Минут пять в полном молчании мы брели по коридорам административной части аэропорта, и остановились возле двери, которая ничем не выделялась среди прочих, никаких табличек кроме номера комнаты на ней не было. Первый молодец без стука открыл дверь. За столом сидел мужчина средних лет. Цивильный костюм на нём сидел так же, как и на молодцах, которые нас сопровождали. Мужчина предложил нам сесть. Наши сопровождающие заняли сидячие места возле двери.
Я сел и изложил свою просьбу о сдаче билета. Мужчина внимательно посмотрел на меня и попросил документы. Пока он их изучал, я вяло наблюдал за воробьями, которые прыгали по веткам дерева, растущего под окнами кабинета.
Положив документы на стол, мужчина спросил:
– А почему Вы опоздали на самолёт?
У меня было плохое настроение, мысли копошились в голове с трудом, и я не удивился вопросу. Начав же рассказывать, я почувствовал, что настроение моё поднимается. Накопившийся стресс искал выход. Мне требовалось выгово-риться, и вот сейчас я получил возможность это сделать. По мере продвижения повествования о наших злоключениях количество ярких эпитетов в моей речи увеличивалось, а описываемые картинки становились живее и выглядели всё более комичнее. Молодые люди, сидящие у дверей, улыбались, а иногда, не разжимая губ и сдерживая смех, гыгыкали. Мужчина же сохранял спокойствие, изредка делая какие-то пометки в блокноте. Однако когда я дошел до проверки до-кументов чуть ли ни у стен аэропорта, даже в его глазах мелькнул смех, а губы на мгновение дрогнули в улыбке.
Когда рассказ был закончен, мужчина отвёл от меня взгляд и долго невидящим взором смотрел на календарь с изо-бражением самолета ИЛ-86 и улыбающейся стюардессой, приглашающей летать самолетами «Аэрофлота».
Я смотрел на него и ждал. Просидев, таким образом, около минуты, решил прервать раздумья мужчины вопросом:
– Скажите, а какое отношение к сдаче билетов имеют причины нашего опоздания на рейс?
Мужчина перевел взгляд, сфокусировал на мне своё внимание, устало вздохнул и ответил:
– Дело в том, что две недели назад мы получили информацию и кое-какие ориентировки. Готовился теракт. Террорист-смертник должен проникнуть на какой-нибудь самолёт и взорвать его, когда тот поднимется в воздух. Мы приняли меры предосторожности. Вроде бы перекрыли все лазейки. Поэтому вас и проверяли по дороге в аэропорт несколько раз. Однако террористу всё-таки удалось как-то пронести взрывчатку на самолет. По всей видимости, у него были по-собники из числа работников аэропорта. Сейчас мы их ищем. Рейс, на который проник террорист, был ваш … Однако что-то у террориста пошло не так, и его пояс шахида подорвался сразу после того, как пассажиры расселись по местам. Причём, сдетонировала не вся взрывчатка, а только её малая часть. Террористу, чтобы отправится в свой рай с гуриями, этого вполне хватило, а других пассажиров от смерти спасли кресла. Могли погибнуть только два человека, которые сидели бы рядом с террористом, но эти места оказались пусты. Это были ваши места …
Мы молчали, переваривая полученную информацию. Процесс шёл с трудом, но шёл.
«Господи! Какой же я был дурак!
Я просил!
Я умолял!
Я требовал!
Вместо того, чтобы положиться на волю Твою!
Где же было моё смирение?!
Где была моя надежда на Тебя?!
Я думал, что Ты оставил нас без Твоей помощи! А Ты только и делал, что помогал нам!
Я ощущал своё одиночество! Ты же всё время стоял рядом!
Где же было моё сердце бесчувственное, что не ощущало Твоего присутствия?
Прости меня, Господи, и помилуй!
Слава Тебе Господи за всё! И да будет воля Твоя!»
– Сейчас несколько человек, – продолжал мужчина, – те, что были в непосредственной близости, получают меди-цинскую помощь, но их здоровью ничего не угрожает, и, я думаю, они завтра со всеми пассажирами смогут вылететь в пункт назначения. Авиакомпания обещала предоставить новый самолёт.
– А мы? – жалобно спросила жена.
– И вы тоже, – улыбнулся мужчина, – Нам показалось подозрительным, что ваши места оказались пустыми. Была маловероятная версия, что они могли быть предназначены для других террористов-смертников. Поэтому вы в этом ка-бинете, а я беседую с вами. Как я вижу, на террористов вы не похожи, и рассказ ваш правдив, хоть и фантастичен. Ви-димо, Бог действительно существует, коли и вы, и все остальные паломники остались живы. Можете сейчас обратиться к дежурному по аэропорту, у него вся информация о завтрашнем рейсе. До свидания.
Мы на ватных ногах покинули кабинет.
Выяснив всё, что нужно, вышли на площадь перед зданием аэропорта.
Было тепло и солнечно, на небе плыли редкие облачка, а на асфальте лужи искрились солнечными зайчиками, пари-ло. Где-то недалеко ревел самолет, а прямо перед нами между лужами невозмутимо, не обращая никакого внимания на самолетный рёв и на проходящих людей, между лужами весело прыгали воробьи. Мы стояли, вдыхали свежий воздух, и жизнь снова казалась прекрасной!
«Слава Богу за всё! И да будет воля Твоя, Господи!»
Мы сели в машину, шурин вопросительно посмотрел на меня.
– А теперь в церковь! Закажем благодарственный молебен! – сказал я ему.
Перед храмом, прихожанами которого мы являлись, шурин нас высадил. Я пожал ему руку, улыбнулся и сказал:
– Ты не обижайся, мы завтра на общественном транспорте поедем. Если будет на то Божья воля, всё будет отлично.
«Слава Богу за всё! И да будет воля Твоя, Господи!»
